27 февраля день памяти Святого равноапостольного Кирилла, учителя Словенского, Святого благоверного князя Михаила Черниговского и боярина его Феодора

Святой благоверный князь Михаил Черниговский и боярин его Феодор

Около середины XIII века (1237–1240 гг.) Россию постигло нашествие монголов. Сначала опустошены были Рязанское и Владимирское княжества, потом в южной России были разрушены города Переяславль, Чернигов, Киев и другие. Народонаселение этих княжеств и городов большей частью погибло в кровавых сечах; церкви были ограблены и поруганы, знаменитая Киевская Лавра была разрушена, а иноки рассеялись по лесам.

Впрочем, все эти страшные бедствия были как бы неизбежным следствием вторжения диких народов, для которых война была поводом к грабежу. Монголы обычно относились безразлично ко всем верам. Основным правилом их жизни служила Яса (книга запретов), содержащая в себе законы великого Чингисхана. Один из законов Ясы велел уважать и бояться всех богов, чьи бы они не были. Поэтому в Золотой Орде свободно служились богослужения разных вероисповеданий и сами ханы нередко присутствовали при совершении и христианских, и мусульманских, и буддийских, и других обрядов.

Но, относясь безразлично и даже с уважением к христианству, ханы требовали и от наших князей исполнения некоторых своих суровых обрядов, например: прохождения через очистительный огонь, прежде чем явиться перед ханом, поклонения изображениям умерших ханов, солнцу и кусту. По христианским понятиям это является изменой святой вере и некоторые из наших князей предпочли претерпеть смерть, чем выполнить эти языческие обряды. Среди них следует вспомнить Черниговского князя Михаила и его боярина Феодора, пострадавшего в Орде в 1246 году.

Когда хан Батый потребовал к себе Черниговского князя Михаила, то он, приняв благословение от своего духовного отца епископа Иоанна, обещал ему, что он скорее умрет за Христа и святую веру, чем поклонится идолам. То же обещал и боярин его Феодор. Епископ укрепил их в этой святой решимости и дал им Святые Дары в напутствие вечной жизни. Перед входом в ставку хана монгольские жрецы потребовали с князя и боярина, чтобы они поклонились на юг могиле Чингисхана, затем огню и войлочным идолам. Михаил ответил: «Христианин должен поклоняться Творцу, а не твари».

Узнав об этом, Батый озлобился и велел Михаилу выбирать одно из двух: или исполнить требование жрецов, или смерть. Михаил ответил, что он готов поклониться хану, которому Сам Бог предал его во власть, но не может исполнить того, чего требуют жрецы. Внук Михаила, князь Борис, и ростовские бояре умоляли его поберечь свою жизнь и предлагали принять на себя и на свой народ епитимью за его грех. Михаил не хотел слушать никого. Он сбросил с плеч княжескую шубу и сказал: «Не погублю души моей, прочь слава тленного мира!» Пока носили ответ его хану, князь Михаил и боярин его пели псалмы и приобщились Святых Даров, данных им епископом. Скоро явились убийцы. Они схватили Михаила, начали бить кулаками и палками по груди, потом повернули лицом к земле и топтали ногами, наконец отсекли ему голову. Последнее слово его было: «Я христианин!» После него таким же образом был замучен его доблестный боярин. Святые мощи их почивали в Московском Архангельском соборе.

Тропарь благоверного князя Михаила Черниговского и болярина его Феодора   глас 8

Троичнаго Божества осиянием просветився,/ страстотерпче великий княже Михаиле,/ с премудрым ти Феодором,/ самозванна к подвигом устремистася,/ сквозе огнь не идоста,/ кусту же и идолом не поклонистася, но оплеваста/ и нечестиваго царя обличиста,/ Христа же Единаго от Троицы Бога Суща исповедаста./ И того ради кровей своих струями обагристася, славная./ Темже и венца от Него победная прилета,/ и нас свыше назираета,/ молим ва, святая, молите Того,/ яко да вашими молитвами избавит нас от всяких обстоящих ны зол/ и подаст нам вся благая,/ Иже Един Сый прославляемый во святых Своих.

Кондак благоверного князя Михаила Черниговского и болярина его Феодора   глас 5

Солнца мысленнаго праведнаго — Христа/ озарився сиянием, пребогате Михаиле,/ видимому солнцу не поклонился еси/ и твари паче Творца не послужил еси/ и нечестие обуздал еси,/ ярости царя не убоявся/ и крове своей обагрением/ Христови предстал еси, радуяся./ И ныне в пренесении мощей твоих/ нас свыше назирай и Христа Бога моли,/ молимся яко спастися нам/ и Православию непоколебиму пребыти,/ Отечеству нашему соблюстися во всем/ молитвами твоими, святе,/ по велицей Его милости.

Ин тропарь благоверному князю Михаилу Черниговскому и боярину его Феодору   глас 4

Жизнь ва́шу му́ченически совеpши́вше,/ испове́дания венцы́ укpа́сившеся, к Небе́сным востеко́сте,/ Михаи́ле пpему́дpе с до́блим Фео́доpом,/ моли́те Хpиста́ Бо́га/ сохpани́ти оте́чество ва́ше/ град же и лю́ди,// по вели́цей Его́ ми́лости.

Ин тропарь благоверному князю Михаилу Черниговскому и боярину его Феодору   глас 3

Блаже́ннии апо́столом равноче́стнии,/ прия́ли есте́ вене́ц от Христа́,/ зане́же того́ досто́йни,/ Михаи́ле богому́дре и Фео́доре ди́вне,/ мир ми́рови испроси́те// и душа́м на́шим ве́лию ми́лость.

Ин кондак благоверному князю Михаилу Черниговскому и боярину его Феодору   глас 2

Ве́рою укре́пльшеся, святи́и, муче́ния претерпе́сте/ и кровьми́ свои́ми погаси́сте пла́мень сопроти́вных безбо́жия,/ Христа́ же испове́дасте, с Отце́м и Ду́хом,// Михаи́ле и Фео́доре, Его́ моли́те за всех нас.

Ин кондак благоверному князю Михаилу Черниговскому и боярину его Феодору   глас 8

Ца́рство земно́е в ничто́же вмени́в,/ сла́ву я́ко преходя́щую оста́вил еси́,/ самозва́н прише́д к подвиго́м,/ Тро́ицу пропове́дал еси́ пред нечести́вым мучи́телем,/ страстоте́рпче Михаи́ле, с до́блим Фео́дором,/ Царю́ Сил предстоя́ще,/ моли́те без вре́да сохрани́ти Оте́чество ва́ше, град же и лю́ди,// да вас непреста́нно почита́ем.

Тропарь равноапостольному Кириллу Философу, учителю Словенскому

глас 4

От пеле́н приле́жно/ прему́дрость сестру́ себе́ сотвори́в, Богогла́се,/ пресве́тлую ви́дев, я́ко деви́цу чи́сту,/ ю́же прие́м, приведе́,/ я́ко мони́сты златы́ми се́ю укра́сив свою́ ду́шу и ум,/ и обре́теся я́ко други́й Кири́лл, блаже́нне,// ра́зумом и и́менем му́дре.

Кондак равноапостольному Кириллу Философу, учителю Словенскому

глас 2

Тве́рдым и богодохнове́нным уче́нием/ просвеща́я мир пресве́тлыми заря́ми,/ обтече́, я́ко мо́лния вселе́нную,/ Кири́лле блаже́нне,/ разсева́я пресве́тлое Бо́жие сло́во,/ на за́паде и се́вере и ю́зе// мир просвеща́я чудесы́.