25 октября день памяти Исповедника Николая (Могилевского), митрополита Алма-Атинского, Иерусалимской иконы Божией Матери

Доброго дня! Господи, дай мне силу перенести утомлениенаступающего дня и все события в течение дня, во славу Твою, а мне грешному (-ной) во спасение, с молитвенной и иной помощью икон Б.М. "Иерусалимская", "Филермская", "Ярославско-Смоленская", "Рудненская" и "Калужская", архистратигов Михаила, Гавриила, моего Ангела хранителя и прочих Святых Небесных сил бесплот., св. Иоанна Крестителя, мчч. Прова, Тараха и Андроника, свт. Николая исп., митр. Алма-Атинского и иных святых сего дня!

Свт. Феофан Затворник:

Господь проповедует, жены служат Ему от имений своих и, таким образом, как бы являются соучастницами в самой проповеди. Не всем дано проповедывать Евангелие, но все могут содействовать его распространению и быть соучастниками в этом первом на земле деле. Таковых соучастников и соучастниц много было во время проповеднических трудов святых апостолов, а потом их преемников и, наконец, по всей истории Церкви. Являются они и доселе. Наши апостолы на Кавказе и в разных местностях Сибири усердно трудятся, терпя всякую нужду и всякие лишения. Они продолжают дело Господа и святых апостолов. Какие жены и мужи пошлют им помощь, те станут в чин жен, служащих Господу, и удостоятся равного с теми воздаяния. Господь сказал: "принимающий того, кого Я пошлю, Меня принимает" (Ин. 13, 20). Значит, Он отождествляет Себя с посылаемым на проповедь; следовательно, и услугу, оказанную посланникам Его, отождествит Он с услужением Себе Самому. По закону благости и правде Его, кто как кого принимает, тот такую и награду получает (Мф. 10, 41). Достаточное, кажется, побуждение не сокращать руки своей в жертвах на вспомоществование великому делу проповеди евангельской.

Лк. 8, 1-3:

После сего Он проходил по городам и селениям, проповедуя и благовествуя Царствие Божие, и с Ним двенадцать,

и некоторые женщины, которых Он исцелил от злых духов и болезней: Мария, называемая Магдалиною, из которой вышли семь бесов,

и Иоанна, жена Хузы, домоправителя Иродова, и Сусанна, и многие другие, которые служили Ему имением своим.

Еф., 233 зач., VI, 10-17:

Наконец, братия мои, укрепляйтесь Господом и могуществом силы Его.

Облекитесь во всеоружие Божие, чтобы вам можно было стать против козней диавольских,

потому что наша брань не против крови и плоти, но против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесных.

Для сего приимите всеоружие Божие, дабы вы могли противостать в день злой и, все преодолев, устоять.

Итак станьте, препоясав чресла ваши истиною и облекшись в броню праведности,

и обув ноги в готовность благовествовать мир;

а паче всего возьмите щит веры, которым возможете угасить все раскаленные стрелы лукавого;

и шлем спасения возьмите, и меч духовный, который есть Слово Божие.

Лк., 106 зач., XXI, 12-19:

Прежде же всего того возложат на вас руки и будут гнать вас, предавая в синагоги и в темницы, и поведут пред царей и правителей за имя Мое;

будет же это вам для свидетельства.

Итак, положите себе на сердце не обдумывать заранее, что отвечать,

ибо Я дам вам уста и премудрость, которой не возмогут противоречить ни противостоять все, противящиеся вам.

Преданы также будете и родителями, и братьями, и родственниками, и друзьями, и некоторых из вас умертвят;

и будете ненавидимы всеми за имя Мое,

но и волос с головы вашей не пропадет, –

терпением вашим спасайте души ваши.

Из Охридского Пролога за 12 октября

Рассуждение:

Чем святые больше всего столь возвысились и прославились в глазах неба и человеков? В основном – смирением и служением. У святого Мартина еще до крещения, когда служил он офицером, был слуга, которого он считал больше братом, чем рабом. Нередко прислуживал он своему рабу, не стыдясь того, а, напротив, радуясь. Когда святой Иларий хотел рукоположить его в сан пресвитера, он со слезами отверг такую честь и упросил епископа разрешить ему быть монахом в каком-нибудь захолустном месте. Как-то раз ехал святой Мартин из Галлии в Паннонию, чтобы навестить родителей. Когда переправлялся он через Альпы, схватили его разбойники и хотели убить. Когда один из злодеев замахнулся, чтобы зарубить его мечом, Мартин не испугался и не попросил пощады, но пребывал в полном покое, будто ничего не происходило. Изумился разбойник такому поведению, опустил меч и спросил Мартина, кто он. Мартин ответил, что он христианин и потому не устрашился, что знает, что Бог, по Своей великой милости, всегда близ людей, а особенно в часы опасности. Все разбойники удивились редкой добродетели сего Божия человека, а тот, кто поднял меч на святого Мартина, уверовал во Христа, крестился и впоследствии стал монахом.

Когда освободилась епископская кафедра в Туре, все хотели видеть на ней святого Мартина, однако он не хотел о том и слышать. Но некоторые граждане Тура хитростью выманили его из монастыря и забрали с собой. Дело было так: они подошли ко вратам Мартиновой обители и сообщили игумену, что некий больной ждет его пред вратами, чтобы вышел он и благословил его. Когда святой Мартин показался во вратах, граждане взяли его, увели в Тур и сделали епископом.

Когда святой Мартин состарился, то предузнал о своей скорой смерти и объявил о сем своей братии. Тогда все иноки заплакали навзрыд, прося его не оставлять их. Дабы их утешить, святитель помолился пред ними Богу и сказал: «Господи, если я еще нужен людям, то не отказываюсь от трудов. Да будет Твоя святая воля!».

Проповедь о вечернем плаче и утренней радости

Вечер водворится плач, и заутра радость.

Пс. 29:6

Бог карает, Бог и веселит. Один покаянный помысел уже смягчает гнев Божий. Ведь Бог гневается на людей не как враг, а как отец на детей Своих. Гнев Его мимолетен, милость бесконечна. Если вечером Он накажет, то утром уже обрадует – дабы люди узнали Его и карающего, и милующего [букв.: и в каре, и в милости. – Пер.]. О братья мои, если бы люди постоянно познавали и признавали Бога благодетелем, то не знали бы Его ни наказывающим, ни судящим. Ведь и Бог больше радуется, если узнаём мы его по милости, а не по гневу. Однако есть люди весьма неблагородные и несмысленные, никогда не помнящие, как Бог подавал им блага и миловал их, но лишь тогда о Нем вспоминающие, когда начнет Он их бить и наказывать: будь то болезнью или смертью кого-либо из близких родственников, или неудачами и посрамлением меж людьми, или огнем, или мечом, или землетрясением, или наводнением, или другими многочисленными розгами и прутьями, которыми сечет Он непробудившихся, предостерегает неблагодарных, приводит к разуму отупевших, напоминая всем и каждому, что Он – Творец, и Владыка, и Дародатель, и Судия.

Вечер водворится плач, и заутра радость. Слова сии означают еще и то, что ночь предназначена для плача и молитвы, для покаяния и богомыслия. А особенно – для покаяния, а настоящего покаяния нет без плача. Ночью человек беспрепятственно размышляет о своих делах, о словах и помыслах, каясь во всем том, что́ совершил он против закона Божия. Если человек ночью покаянно плачет, то днем будет радоваться: радоваться как новорожденный, как омытый, как разрешившийся от бремени греха. Если же ночь проводит он во грехе и безрассудном веселье, то рассветет для него день скорбный и плачевный.

О Господи Иисусе, Спаситель и Учитель наш, наказывай нас, но [и] прости нас; бичуй нас, но спаси нас. Тебе слава и [по]хвала вовеки. Аминь.

СВЯТИТЕЛЬ НИКОЛАЙ (МОГИЛЕВСКИЙ), МИТРОПОЛИТ АЛМА-АТИНСКИЙ, ИСП.

9 ап­ре­ля 1877 го­да, в день Свет­ло­го празд­ни­ка Пас­хи, в се­мье скром­но­го пса­лом­щи­ка се­ла Ко­мис­са­ров­ки, Верхне-Дне­пров­ско­го уез­да, Ека­те­ри­но­слав­ской гу­бер­нии, Ни­ки­фо­ра и су­пру­ги его Ма­рии ро­дил­ся сын. На­зва­ли его Фе­о­до­си­ем, в честь свя­то­го му­че­ни­ка Фе­о­до­сия.
«Отец у нас был строг, – вспо­ми­нал вла­ды­ка, – он был очень тре­бо­ва­тель­ным к по­ряд­ку и ис­пол­не­нию за­дан­ных нам ра­бот». Он был боль­шим зна­то­ком цер­ков­но­го пе­ния. Осо­бен­но ра­дел он о пе­нии об­ще­на­род­ном и эту лю­бовь при­ви­вал сво­им де­тям. О ма­те­ри вла­ды­ка Ни­ко­лай вспо­ми­нал: «Ма­ма на­ша бы­ла са­ма лю­бовь. Она ни­ко­гда не кри­ча­ла на нас, а ес­ли мы про­ви­ним­ся, что, ко­неч­но, бы­ва­ло, то она по­смот­рит так жа­лоб­но, что станет ужас­но стыд­но». Боль­шое зна­че­ние в вос­пи­та­нии Фе­о­до­сия име­ла его ба­буш­ка Пе­ла­гия. «Дол­ги­ми зим­ни­ми ве­че­ра­ми, – вспо­ми­нал Вла­ды­ка, – за­би­ра­ла нас ба­буш­ка на печь, и на­чи­на­лись нескон­ча­е­мые рас­ска­зы о свя­тых угод­ни­ках Бо­жи­их». Ча­сто вспо­ми­нал Вла­ды­ка и сво­е­го де­душ­ку, ко­то­рый был свя­щен­ни­ком.
В 1904 го­ду ис­пол­ни­лась за­вет­ная меч­та Фе­о­до­сия: в ка­нун празд­ни­ка Свя­ти­те­ля Ни­ко­лая Чу­до­твор­ца, в Ни­ло-Сто­ло­бен­ской Пу­сты­ни Фе­о­до­сий был по­стри­жен в ман­тию с име­нем Ни­ко­лай. В мае 1905 го­да мо­на­ха Ни­ко­лая ру­ко­по­ло­жи­ли в сан иеро­ди­а­ко­на, а 9 ок­тяб­ря то­го же го­да – в иеро­мо­на­ха. По на­сто­я­нию бра­тии в 1907 го­ду отец Ни­ко­лай по­сту­пил в Мос­ков­скую Ду­хов­ную ака­де­мию, ко­то­рую через 4 го­да успеш­но за­кон­чил.
В ок­тяб­ре 1919 го­да в Чер­ни­го­ве ар­хи­манд­рит Ни­ко­лай был хи­ро­то­ни­сан во епи­ско­па Ста­ро­дуб­ско­го, ви­ка­рия Чер­ни­гов­ской епар­хии. Даль­ней­шее слу­же­ние епи­ско­па Ни­ко­лая про­хо­ди­ло под бла­го­дат­ным по­кро­ви­тель­ством Свя­ти­те­ля Фе­о­до­сия Чер­ни­гов­ско­го, ко­то­ро­го Вла­ды­ка очень по­чи­тал.
В 1923 го­ду прео­свя­щен­ный Ни­ко­лай был на­зна­чен епи­ско­пом Ка­шир­ским, ви­ка­ри­ем Туль­ской епар­хии, в ко­то­рой в то вре­мя бы­ло очень тя­же­лое по­ло­же­ние. Об­нов­лен­цы за­хва­ти­ли по­дав­ля­ю­щее боль­шин­ство при­хо­дов. Но со сво­ей ма­лень­кой паст­вой епи­скоп Ни­ко­лай упор­но бо­рол­ся про­тив вра­гов Пра­во­сла­вия. Ис­хо­дом этой борь­бы был арест вла­ды­ки, по­сле­до­вав­ший 8 мая 1925 го­да.
Про­ве­дя в за­клю­че­нии бо­лее двух лет и осво­бо­див­шись, вла­ды­ка Ни­ко­лай был на­зна­чен на Ор­лов­скую ка­фед­ру. В Ор­ле вла­ды­ка слу­жил до сле­ду­ю­ще­го сво­е­го аре­ста. Вот что рас­ска­зы­вал сам вла­ды­ка о том вре­ме­ни: «27 июля 1932 го­да я был аре­сто­ван и от­прав­лен в Во­ро­неж, где ве­лось след­ствие. Об усло­ви­ях жиз­ни го­во­рить не при­хо­дит­ся, по­то­му что в те го­ды вся на­ша стра­на ис­пы­ты­ва­ла нуж­ду. Ко­гда след­ствие по­до­шло к кон­цу, мы со сле­до­ва­те­лем рас­ста­ва­лись друг с дру­гом с со­жа­ле­ни­ем. Он до­ве­ри­тель­но ска­зал мне: "Я рад, что хоть ка­кую-то поль­зу при­нес вам сво­им рас­сле­до­ва­ни­ем, что мне уда­лось до­ка­зать пра­виль­ность ва­ших по­ка­за­ний, а это для вас нема­ло зна­чит – те­перь вам пе­ре­ква­ли­фи­ци­ру­ют ста­тью и да­дут не боль­ше пя­ти лет вме­сто ожи­да­е­мых де­ся­ти". "За что же мне да­дут пять лет?", – неволь­но вы­рва­лось у ме­ня. "За ва­шу по­пуляр­ность. Та­ких, как вы, на неко­то­рое вре­мя на­до изо­ли­ро­вать, чтобы лю­ди за­бы­ли о ва­шем су­ще­ство­ва­нии. Вы име­е­те слиш­ком боль­шой ав­то­ри­тет сре­ди на­ро­да и ва­ша про­по­ведь име­ет боль­шое зна­че­ние для на­ро­да. За ва­ми идут!" Неожи­дан­но бы­ло для ме­ня услы­шать оцен­ку мо­е­го слу­же­ния из уст пред­ста­ви­те­ля дан­но­го учре­жде­ния, но это бы­ло имен­но так. "Гос­по­ди! Сла­ва Те­бе! Сла­ва Те­бе, Гос­по­ди! Я, греш­ник, как умел, так и слу­жил Те­бе! – толь­ко и мог я про­из­не­сти от ра­до­сти, на­пол­нив­шей мое серд­це, – Те­перь уже ни­ка­кой срок не бу­дет стра­шить ме­ня"».
Вспо­ми­ная свои стран­ствия по ла­ге­рям, вла­ды­ка мно­го рас­ска­зы­вал о Са­ро­ве, где он про­был до­воль­но дол­гое вре­мя: «По­сле за­кры­тия и ра­зо­ре­ния мо­на­сты­ря в его по­ме­ще­ни­ях был об­ра­зо­ван ис­пра­ви­тель­но-тру­до­вой ла­герь, в ко­то­рый я и по­пал. Ко­гда я пе­ре­сту­пил по­рог этой свя­той оби­те­ли, серд­це мое ис­пол­ни­лось та­кой невы­ра­зи­мой ра­до­сти, что труд­но бы­ло ее сдер­жать. "Вот и при­вел ме­ня Гос­подь в Са­ров­скую пу­стынь, – ду­мал я, – к пре­по­доб­но­му Се­ра­фи­му, к ко­то­ро­му в те­че­ние мо­ей жиз­ни неод­но­крат­но об­ра­щал­ся я с го­ря­чей мо­лит­вой". Я пе­ре­це­ло­вал в мо­на­сты­ре все ре­ше­точ­ки и все око­шеч­ки. В те вре­ме­на бы­ла еще це­ла ке­лья пре­по­доб­но­го Се­ра­фи­ма. Я все то вре­мя, что пре­бы­вал в Са­ро­ве, так и счи­тал, что на­хо­жусь на по­слу­ша­нии у пре­по­доб­но­го Се­ра­фи­ма, по мо­лит­вам ко­то­ро­го Гос­подь по­сы­ла­ет нам та­кое уте­ше­ние, что мы мо­жем слу­жить в за­клю­че­нии Ли­тур­гию и при­ча­щать­ся Свя­тых Хри­сто­вых Та­ин».
В 1941 го­ду вла­ды­ка Ни­ко­лай был воз­ве­ден в сан ар­хи­епи­ско­па. Весть о на­ча­ле Ве­ли­кой Оте­че­ствен­ной вой­ны за­ста­ла вла­ды­ку в пред­две­рии со­вер­ше­ния им Бо­же­ствен­ной ли­тур­гии. «Я слу­жил про­ско­ми­дию, – вспо­ми­нал вла­ды­ка, – ко­гда один из мо­их дру­зей в ти­ши ал­та­ря со­об­щил мне эту ужас­ную весть. Что я мог ска­зать пастве, в сле­зах ожи­дав­шей не мо­е­го, а Хри­сто­ва уте­ше­ния? Я толь­ко по­вто­рил то, что ска­зал неко­гда свя­той Алек­сандр Нев­ский: "Не в си­ле Бог, а в прав­де!" В тот год 22 июня празд­но­ва­лась па­мять Всех свя­тых, в зем­ле Рус­ской про­си­яв­ших. Ду­маю, в этом есть осо­бый смысл. По гре­хам на­шим по­нес­ли мы то­гда тя­же­лое ис­пы­та­ние, но свя­тые зем­ли Рос­сий­ской не оста­ви­ли нас сво­им за­ступ­ни­че­ством. Мы об­ра­ща­лись к ним, на­шим зем­ля­кам, за по­мо­щью и эта небес­ная по­мощь яви­лась то­гда, ко­гда ее труд­но бы­ло ожи­дать».
И вслед за этой ве­стью ар­хи­епи­ско­па Ни­ко­лая по­стиг­ло но­вое ис­пы­та­ние – 27 июня 1941 го­да вла­ды­ка был аре­сто­ван и по­ме­щен в тюрь­му го­ро­да Са­ра­то­ва. Про­быв в Са­ра­то­ве в об­щей слож­но­сти шесть ме­ся­цев, вла­ды­ка Ни­ко­лай был на­прав­лен в Ка­зах­стан, в го­род Ак­тю­бинск, а от­ту­да через три ме­ся­ца в го­род Чел­кар Ак­тю­бин­ской об­ла­сти.
Ко­гда мно­го лет спу­стя вла­ды­ке за­да­ли во­прос, как он от­нес­ся к это­му пе­ре­се­ле­нию, не бы­ло ли в его серд­це ро­по­та или оби­ды, вла­ды­ка от­ве­чал: «На все во­ля Бо­жия. Зна­чит, бы­ло необ­хо­ди­мо пе­ре­не­сти мне это тя­же­лое ис­пы­та­ние, ко­то­рое за­кон­чи­лось боль­шой ду­хов­ной ра­до­стью. А вы по­ду­май­те, что бу­дет, ес­ли че­ло­век всю жизнь станет про­во­дить в неге и до­воль­стве, в окру­же­нии близ­ких и род­ных лю­дей? Жизнь, пре­сы­щен­ная бла­га­ми зем­ны­ми, при­во­дит к ока­ме­не­нию серд­ца, к охла­жде­нию люб­ви к Бо­гу, к ближ­не­му. Че­ло­век от из­ли­шеств ста­но­вит­ся же­сто­ким, не по­ни­ма­ю­щим чу­жо­го го­ря, чу­жой бе­ды».
Вла­ды­ка ехал на воль­ную ссыл­ку, но в аре­стант­ском ва­гоне. На стан­цию Чел­кар по­езд при­был но­чью. Охран­ни­ки вы­тол­ка­ли вла­ды­ку на пер­рон в ниж­нем бе­лье и рва­ном ват­ни­ке. В ру­ках у вла­ды­ки бы­ло толь­ко удо­сто­ве­ре­ние, с ко­то­рым он дол­жен два ра­за в ме­сяц яв­лять­ся в мест­ное от­де­ле­ние НКВД на от­мет­ку. Остав­шу­ю­ся часть но­чи вла­ды­ка пе­ре­си­дел на вок­за­ле. На­ста­ло утро. На­до бы­ло ку­да-то ид­ти. Но как ид­ти зи­мой в та­ком ви­де? Да и ид­ти бы­ло неку­да. Вла­ды­ке при­шлось об­ра­тить­ся за по­мо­щью к ста­руш­кам, и на его прось­бу от­клик­ну­лись доб­рые жен­ские серд­ца. Ста­руш­ки по­да­ли ему: кто – те­ло­грей­ку, кто – шап­ку, кто – за­ла­тан­ные ва­лен­ки. Од­на ста­руш­ка при­юти­ла его в са­рае, где у нее на­хо­ди­лись ко­ро­ва и сви­нья. Вла­ды­ке в это вре­мя шел уже 65-й год. Го­ло­ва его бы­ла бе­ла, и вид его неволь­но вы­зы­вал со­стра­да­ние. Вла­ды­ка пы­тал­ся устро­ить­ся на ра­бо­ту, но ни­кто не брал его, – он вы­гля­дел стар­ше сво­их лет. Он вы­нуж­ден был со­би­рать ми­ло­сты­ню, чтобы не уме­реть с го­ло­ду.
Впо­след­ствии, ко­гда ду­хов­ные ча­да спра­ши­ва­ли у вла­ды­ки: «По­че­му Вы не ска­за­ли ста­руш­кам, ко­то­рые да­ли Вам одеж­ду, что вы – епи­скоп?», вла­ды­ка от­ве­чал: «Ес­ли Гос­подь по­сы­ла­ет крест, Он же и си­лы да­ет, чтобы его нести, Он же его и об­лег­ча­ет. В та­ких слу­ча­ях не долж­на про­яв­лять­ся своя во­ля, нуж­но все­це­ло пре­да­вать­ся во­ле Бо­жи­ей. Ид­ти на­пе­ре­кор во­ле Бо­жи­ей недо­стой­но хри­сти­а­ни­на, и по­сле то­го, как че­ло­век тер­пе­ли­во пе­ре­не­сет по­слан­ные ему ис­пы­та­ния, Гос­подь по­сы­ла­ет ду­хов­ную ра­дость».
До глу­бо­кой осе­ни 1942 го­да вла­ды­ка про­дол­жал вла­чить свое ни­щен­ское су­ще­ство­ва­ние. Физи­че­ские си­лы его бы­ли на ис­хо­де. От недо­еда­ния и хо­ло­да у него раз­ви­лось ху­до­со­чие, те­ло его бы­ло по­кры­то на­ры­ва­ми, от гря­зи за­ве­лись вши. Си­лы по­ки­да­ли не по дням, а по ча­сам. И вот при­шел мо­мент, ко­гда ис­сяк­ли по­след­ние си­лы, и вла­ды­ка по­те­рял со­зна­ние. Оч­нул­ся он в боль­ни­це, в чи­стой ком­на­те, в чи­стой по­сте­ли. Бы­ло свет­ло и теп­ло, над Вла­ды­кой скло­ни­лись лю­ди. Он за­крыл гла­за, ре­шив, что все это ему ка­жет­ся. Один из скло­нив­ших­ся про­ве­рил пульс и ска­зал: «Ну вот, по­чти нор­маль­ный! Оч­нул­ся наш де­душ­ка!» По­прав­лял­ся вла­ды­ка мед­лен­но. А ко­гда под­нял­ся с по­сте­ли, сра­зу же стал ста­рать­ся при­не­сти поль­зу окру­жа­ю­щим. Ко­му во­ды по­даст, ко­му суд­но при­не­сет, ко­му по­стель по­пра­вит, ко­му ска­жет доб­рое сло­во. В боль­ни­це по­лю­би­ли это­го доб­ро­го ста­рич­ка. Все ста­ли на­зы­вать его лас­ко­во: «Де­душ­ка». Но толь­ко один мо­ло­дой врач знал тра­ге­дию это­го «де­душ­ки», знал, что вы­пи­ши его из боль­ни­цы, и опять пой­дет он про­сить ми­ло­сты­ню и жить ря­дом с ко­ро­вой и сви­ньей.
И вот на­стал день, ко­гда вра­чу пред­ло­жи­ли вы­пи­сать «де­душ­ку» из боль­ни­цы. Вла­ды­ка Ни­ко­лай стал мо­лить­ся Гос­по­ду, сно­ва от­да­вая се­бя в Его во­лю: «Ку­да Ты, Гос­по­ди, по­шлешь ме­ня, ту­да и пой­ду!» И вот, ко­гда все со­бра­лись про­стить­ся с доб­рым «де­душ­кой», во­шла ня­неч­ка и ска­за­ла: «Де­душ­ка, за ва­ми при­е­ха­ли!» «Кто при­е­хал?», – спро­си­ли все ра­зом. «Да тот са­мый та­та­рин, ко­то­рый вам ино­гда пе­ре­да­чи при­но­сил, раз­ве не помни­те?» Ко­неч­но, вла­ды­ка не мог за­быть, как ре­гу­ляр­но, через каж­дые де­сять дней, ему пе­ре­да­ва­ли от ка­ко­го-то незна­ко­мо­го ему та­та­ри­на па­ру та­тар­ских ле­пе­шек, несколь­ко яиц и несколь­ко ку­соч­ков са­ха­ра. И еще знал вла­ды­ка, что имен­но этот та­та­рин по­до­брал его, по­лу­жи­во­го, без па­мя­ти ле­жа­ще­го на до­ро­ге, и от­вез в боль­ни­цу. Оше­лом­лен­ный, вла­ды­ка по­шел к вы­хо­ду. Дей­стви­тель­но, у боль­нич­ных две­рей сто­ял та­та­рин с кну­том в ру­ках. «Ну, здо­ров, бач­ка!», – ска­зал он вла­ды­ке и улыб­нул­ся доб­ро­душ­ной улыб­кой. Вла­ды­ка то­же по­здо­ро­вал­ся с ним. Вы­шли на ули­цу, та­та­рин по­са­дил вла­ды­ку в са­ни, сел сам, и они по­еха­ли. Был ко­нец зи­мы 1943 го­да. «По­че­му вы ре­ши­ли при­нять уча­стие в мо­ей жиз­ни и так ми­ло­сти­во от­нес­лись ко мне? Ведь вы ме­ня со­всем не зна­е­те», – спро­сил вла­ды­ка. «На­до по­мо­гать друг дру­гу, – от­ве­тил та­та­рин, – Бог ска­зал, что мне на­до по­мо­гать те­бе, на­до спа­сать твою жизнь». «Как ска­зал вам Бог?», – изум­лен­но спро­сил вла­ды­ка. «Не знаю как, — от­ве­тил та­та­рин, – ко­гда я ехал по сво­им де­лам, Бог ска­зал мне: "Возь­ми это­го ста­ри­ка, его нуж­но спа­сти"».
Для вла­ды­ки на­ча­лась спо­кой­ная жизнь. Та­та­рин имел свя­зи и смог устро­ить так, что через неко­то­рое вре­мя в Чел­кар при­е­ха­ла Ве­ра Афа­на­сьев­на Фо­муш­ки­на, его ду­хов­ная дочь, ко­то­рая так­же бы­ла со­сла­на, но в дру­гую мест­ность. Ве­ра Афа­на­сьев­на не ста­ла скры­вать от окру­жа­ю­щих, кто та­кой тот «де­душ­ка», ко­то­ро­го за­бот­ли­во вы­хо­ди­ли чел­кар­цы.
10 ок­тяб­ря 1944 го­да вла­ды­ка сам на­пра­вил в НКВД «усерд­ную прось­бу», в ко­то­рой про­сил снять с него зва­ние «воль­но­го ссыль­но­го», раз­ре­шить уехать в Рос­сию «и там за­нять епи­скоп­скую ка­фед­ру по на­зна­че­нию Пат­ри­ар­ше­го Си­но­да». По­ста­нов­ле­ни­ем Осо­бо­го со­ве­ща­ния при НКВД от 19 мая 1945 го­да вла­ды­ка Ни­ко­лай был осво­бож­ден до­сроч­но. 5 июля 1945 го­да по­ста­нов­ле­ни­ем Свя­щен­но­го Си­но­да бы­ла об­ра­зо­ва­на Ал­ма-Атин­ская и Ка­зах­стан­ская епар­хия, управ­ля­ю­щим ко­то­рой был на­зна­чен ар­хи­епи­скоп Ни­ко­лай (Мо­гилев­ский).
Вла­ды­ка при­был в Ал­ма-Ату 26 ок­тяб­ря 1945 го­да в день празд­но­ва­ния Ивер­ской ико­ны Бо­жи­ей Ма­те­ри. Необык­но­вен­ная рев­ность бы­ла у Вла­ды­ки к бо­го­слу­же­ни­ям, ко­то­рые он со­вер­шал с мак­си­маль­ным для при­ход­ско­го хра­ма при­бли­же­ни­ем к мо­на­стыр­ско­му уста­ву. Слу­жил он все­гда бла­го­го­вей­но, ни­ко­гда не спе­шил. А ко­гда хор за­то­ро­пит служ­бу, он сей­час же вы­глянет из ал­та­ря и спро­сит: «Кто тут на по­езд спе­шит?» Всем станет стыд­но, и хор сра­зу за­мед­ля­ет темп.
Усерд­ный мо­лит­вен­ник, осо­бен­но лю­бил и по­чи­тал вла­ды­ка Бо­жию Ма­терь. К боль­шо­му ду­хов­но­му уте­ше­нию сво­ей паст­вы, в празд­ник Успе­ния Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы Вла­ды­ка, впер­вые в Ал­ма-Ате, стал со­вер­шать див­ный чин по­гре­бе­ния Пла­ща­ни­цы.
Мо­лит­вен­ное на­стро­е­ние не по­ки­да­ло вла­ды­ку и во все дни его бо­лез­ни. В вос­кре­се­ние 23 ок­тяб­ря 1955 го­да по­сле по­след­не­го сво­е­го при­ча­ще­ния Свя­тых Хри­сто­вых Та­ин, ко­гда мо­на­хи­ни в сто­ло­вой за­пе­ли бы­ло «Со­вет пре­веч­ный…», вла­ды­ка из спаль­ни, на­пря­гая го­лос, за­кри­чал им: «Ма­туш­ки, ма­туш­ки, на этом по­ста­вим точ­ку. Те­перь нач­нем чин по­гре­бе­ния епи­ско­па». Пе­ние пре­кра­ти­ли, но слез удер­жать не мог­ли. Осо­бен­но на­пря­жен­но и гром­ко мо­лил­ся вла­ды­ка в ночь с 23 на 24 ок­тяб­ря. Мож­но бы­ло рас­слы­шать сло­ва: «Гос­по­ди, не осу­ди мя по де­лом мо­им, но со­тво­ри со мною по ми­ло­сти Тво­ей!» Мно­го раз по­вто­рял с глу­бо­ким чув­ством: «Гос­по­ди! Ми­ло­сти про­шу, а не су­да!»
В по­не­дель­ник 24 ок­тяб­ря на­ка­нуне смер­ти Вла­ды­ка еще немно­го го­во­рил. Он ска­зал каж­до­му что-ли­бо осо­бен­но лас­ко­вое, как бы про­ща­ясь. Око­ло 5 ча­сов ве­че­ра сде­лал­ся у него сер­деч­ный при­ступ с острой бо­лью, по­сле ко­то­ро­го он уже не го­во­рил и ле­жал с за­кры­ты­ми гла­за­ми. Во втор­ник утром он на­шел в се­бе си­лы несколь­ко раз пе­ре­кре­стить­ся при чте­нии у его од­ра ака­фи­с­та ­свя­той ве­ли­ко­му­че­ни­це Вар­ва­ре.
В 5-м ча­су дня 25 ок­тяб­ря окру­жа­ю­щие за­ме­ти­ли при­бли­же­ние кон­ца. Ста­ли чи­тать от­ход­ную, да­ли в ру­ки Вла­ды­ке за­жжен­ную све­чу, и с по­след­ни­ми сло­ва­ми ка­но­на на ис­ход ду­ши свя­ти­тель ти­хо и спо­кой­но ис­пу­стил свой по­след­ний вздох. Это бы­ло в 16 ча­сов 45 ми­нут, ко­гда в Ни­коль­ском со­бо­ре за­зво­ни­ли к ве­черне в ка­нун празд­но­ва­ния Ивер­ской ико­ны Бо­жи­ей Ма­те­ри, Ко­то­рой Вла­ды­ка так лю­бил сам воз­гла­шать: «Ра­дуй­ся, Бла­гая Вра­тар­ни­це, две­ри рай­ские вер­ным от­вер­за­ю­щая!»
28 ок­тяб­ря 1955 го­да епи­скоп Таш­кент­ский и Сред­не­ази­ат­ский Ер­мо­ген (Го­лу­бев) с сон­мом ду­хо­вен­ства от­пел Вла­ды­ку Ни­ко­лая в ка­фед­раль­ном со­бо­ре Ал­ма-Аты. Всю до­ро­гу от хра­ма до клад­би­ща (а это око­ло 7 км) гроб с до­ро­ги­ми остан­ка­ми нес­ли на ру­ках. За гро­бом сле­до­ва­ли ты­ся­чи лю­дей, при­шед­ших по­кло­нить­ся лю­би­мо­му Вла­ды­ке. Клад­би­ще бы­ло пе­ре­пол­не­но так, что ше­ство­вав­шее за гро­бом ду­хо­вен­ство с тру­дом до­стиг­ло мо­ги­лы. От­слу­жи­ли ли­тию, и прео­свя­щен­ный Ер­мо­ген пре­дал зем­ле те­ло по­чив­ше­го Свя­ти­те­ля.
Ко­гда всё бы­ло со­вер­ше­но и воз­вы­сил­ся мо­гиль­ный холм, по­кры­тый вен­ка­ми, в ти­шине спу­стив­ших­ся су­ме­рек, при си­я­нии лу­ны, все при­сут­ству­ю­щие про­пе­ли тро­парь Бла­гой Вра­тар­ни­це, две­ри рай­ские вер­ным от­вер­за­ю­щей.

Ис­точ­ник: https://mospat.ru

Тропарь священноисповеднику Николаю (Могилевскому), митрополиту Алма-Атинскому, глас 7

Я́ко светоза́рное свети́ло,/ луча́ми Боже́ственных дарова́ний сия́ющее,/ яви́ тя́ Со́лнце Пра́вды Христо́с Бо́г на́ш,/ тьму́ безбо́жия и злонра́вия дале́че отгоня́юща,/ и заря́ми богопозна́ния осия́юща вопию́щих ве́рно:/ Ра́дуйся, свя́те Нико́лае,// Христо́в испове́дниче и Казахстанский чудотво́рче.

Перевод: Как светозарное светило, сияющее лучами Божественных даров, явил тебя нам Солнце Правды Христос Бог наш, тьму безбожия и развращенных нравов далеко отгоняющее и зарей Богопознания сияющее взывающим с верой: «Радуйся, святой Николай, исповедник Христа и Казахстанский чудотворец».

Кондак священноисповеднику Николаю (Могилевскому), митрополиту Алма-Атинскому, глас 8

Избра́нный от Предве́чнаго Архиере́я и Це́ркви Зижди́теля,/ да́нный Казахстану хода́таю изря́дный и засту́пниче пречу́дный, святи́телю Нико́лае,/ ублажа́я по́двиги и труды́ твоя́,/ любве́ ра́ди Го́спода тобо́ю подъя́тыя,/ восхваля́ем ди́внаго во святы́х Свои́х Бо́га на́шего,/ да́вшаго тебе́ благода́ть вели́чия Своего́/ и научи́вшаго на́с любо́вию пе́ти тебе́:/ Ра́дуйся, свя́те Нико́лае,// Христо́в испове́дниче и Казахстанский чудотво́рче.

Перевод: Избранный Предвечным Архиереем и Создателем Церкви, данный Казахстану ходатай превосходный и защитник удивительный, святитель Николай, прославляя подвиги и труды твои, ради любви ко Господу тобой соделанные, восхваляем удивительного во святых Своих Бога нашего, давшего тебе благодать величия Своего и научившего нас с любовью молитвенно воспевать тебе: «Радуйся, святой Николай, исповедник Христа и Казахстанский чудотворец».

Молитва священноисповеднику Николаю (Могилевскому), митрополиту Алма-Атинскому

О, преди́вный Человеколю́бца Го́спода и Спа́са на́шего Сладча́йшаго Христа́ Иису́са подража́телю и ста́да слове́сных ове́ц, от Него́ попече́нию твоему́ вруче́ннаго, до́брый па́стырю!
Ты́ в житии́ твое́м многоразли́чныя ко́зни лука́вых челове́к и духо́в тьмы́ испыта́л еси́ и благода́тию Бо́жиею, от ма́терних пеле́н тобо́ю усе́рдно в чистоте́ хранимою, я́вно те́х победи́л еси́. И на́с, в доброде́тели убо́гих, сете́й бесо́вских изба́ви, да всегда́ во все́м житии́ на́шем де́лом, сло́вом, умо́м и по́мыслы серде́ц на́ших, ве́рно и непоро́чно послу́жим Еди́ному Своему́ Влады́це и Бо́гу, я́ко и обещалися есмы́ при купе́ли своего́ креще́ния Тому́ благоугожда́ти. Ты́ па́че все́х земны́х бла́г Сладча́йшаго Го́спода возлюби́л еси́ и Тому́ чрез все́ житие́ до́бре после́довал еси́, уго́дником Его́ всеусе́рдно подража́я, Боже́ственными уче́нии и благода́тию не свою́ то́кмо ду́шу пита́ющи, но и мно́жество люде́й от тьмы́ неве́рия и лжеиме́ннаго ра́зума к Несозда́нному све́ту Единосу́щныя Тро́ицы приве́л еси́. Сия́ до́бре ве́дуще, мо́лим тя́, испроси́ у Христа́ Бо́га благода́ть просвеща́ющую и освещающую на́с, да е́ю осеня́еми, в ве́ре и благоче́стии, в по́двизех любве́ и самоотверже́ния поживе́м и неле́ностно потщи́мся служи́ти бли́жним в и́х ну́ждах и обстоя́ниях, да предста́тельством твои́м сподо́бимся непреткнове́нно кратковременное стра́нствие жития́ на́шего соверши́ти и в ми́ре и покая́нии гра́да ве́чныя ра́дости Иерусали́ма Небе́снаго дости́гнути и та́мо, с тобо́ю и все́ми святы́ми, непреста́нно воспева́ти Тро́ицу Неразде́льную, Еди́но Божество́, Отца́ и Сы́на и Ду́ха Всесвята́го, во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Величание священноисповеднику Николаю (Могилевскому), митрополиту Алма-Атинскому

Велича́ем тя́, Христо́в испове́дниче, святи́телю Нико́лае, и чти́м боле́зни и труды́ твоя́, и́миже труди́лся еси́ во благове́стии Христо́ве.

ИЕРУСАЛИМСКАЯ ИКОНА БОЖИЕЙ МАТЕРИ

Иеру­са­лим­ская ико­на Бо­жи­ей Ма­те­ри, по пре­да­нию, на­пи­са­на свя­тым еван­ге­ли­стом Лу­кой в 15-й год по­сле Воз­не­се­ния Гос­по­да в Геф­си­ма­нии (48).

В 463 го­ду об­раз был пе­ре­не­сен гре­че­ским ца­рем Львом Ве­ли­ким в Кон­стан­ти­но­поль. Во Влахерн­ской церк­ви ико­на пре­бы­ва­ла по­чти три сот­ни лет. За­ступ­ни­че­ством Иеру­са­лим­ской ико­ны Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы ви­зан­тий­ские вой­ска от­ра­зи­ли на­па­де­ние ски­фов. В 988 го­ду ико­на бы­ла при­не­се­на в Кор­сунь и по­да­ре­на свя­то­му рав­ноап­о­столь­но­му кня­зю Вла­ди­ми­ру. Ко­гда нов­го­род­цы при­ня­ли хри­сти­ан­ство, свя­той Вла­ди­мир от­пра­вил им этот об­раз. Иоанн Гроз­ный в 1571 го­ду пе­ре­нес ико­ну в Мос­ков­ский Успен­ский со­бор.

По­сле оте­че­ствен­ной вой­ны 1812 го­да древ­ний Иеру­са­лим­ский об­раз Бо­го­ма­те­ри ис­чез из Мос­ков­ско­го Крем­ля. Су­ще­ство­ва­ла ле­ген­да о том, что фран­цуз­ские сол­да­ты по­хи­ти­ли свя­ты­ню, увез­ли ее во Фран­цию и уста­но­ви­ли в со­бо­ре Па­риж­ской Бо­го­ма­те­ри. Од­на­ко в 1977 го­ду глав­ный ин­спек­тор по па­мят­ни­кам ис­то­рии Фран­ции на за­прос о судь­бе Иеру­са­лим­ско­го об­ра­за Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы от­ве­тил, что та­кая ико­на в ин­вен­та­ре со­бо­ра не зна­чит­ся.

В Успен­ском со­бо­ре за пат­ри­ар­шим ме­стом вме­сто под­лин­ни­ка был по­ме­щен ста­рин­ный спи­сок чу­до­твор­ной ико­ны, на­хо­див­ший­ся до это­го в двор­цо­вой церк­ви Рож­де­ства Бо­го­ро­ди­цы, «что на Се­нях». И се­го­дня в глав­ном со­бо­ре Мос­ков­ско­го Крем­ля на­хо­дит­ся точ­ный спи­сок с чу­до­твор­ной Иеру­са­лим­ской ико­ны Бо­жи­ей Ма­те­ри. Древ­ние спис­ки с чу­до­твор­ной, очень по­чи­та­е­мой в сре­де рус­ско­го пра­во­слав­но­го на­ро­да ико­ны на­хо­дят­ся в церк­ви Вос­кре­се­ния на Ста­ро­и­е­ру­са­лим­ском по­дво­рье, церк­ви Тро­и­цы в Веш­ня­ках (г. Москва), в Но­вом Иеру­са­ли­ме, г. Брон­ни­цах (Мос­ков­ская епар­хия) и дру­гих ме­стах.

На Афоне, в Ру­си­ке, над цар­ски­ми вра­та­ми со­бор­но­го По­кров­ско­го хра­ма так­же есть чти­мый Иеру­са­лим­ский об­раз Бо­жи­ей Ма­те­ри, пе­ред ко­то­рым на­ка­нуне Бо­го­ро­дич­ных празд­ни­ков и в вос­крес­ные дни, по­сле ве­чер­ни, чи­та­ет­ся ака­фист.

Тропарь Пресвятой Богородице пред иконой Ея «Иерусалимской», глас 4

Богора́дованная Влады́чице,/ препросла́вленная Ма́ти Щедро́т и человеколю́бия,/ всеми́лостивая о всем ми́ре Хода́таице!/ Приле́жно раби́ Твои́ ко Твоему́ предста́тельству прибега́ем,/ и ко пречу́дному о́бразу Твоему́ со умиле́нием припа́дающе мо́лимся:/ моли́тву те́плую Сы́ну Твоему́ и Бо́гу на́шему сотвори́,/ о Всепе́тая Цари́це Богоро́дице,/ да от вся́ких боле́зней и печа́лей нас Тебе́ ра́ди изба́вит,/ и от грехо́в вся́ких свободи́в,/ Ца́рствия Своего́ Небе́снаго насле́дники ны пока́жет:/ ве́лие бо и неизрече́нное я́ко Ма́ти к Нему́ дерзнове́ние и́маши,/ и вся от Него́ испроси́ти мо́жеши,// Еди́на во ве́ки преблагослове́нная.

Перевод:

Богом обрадованная Владычица, превознесенная славой Матерь Милостей и человеколюбия, всемилостивая о всем мире Ходатаица! Настойчиво рабы Твои к Твоей защите обращаемся, и перед удивительным образом Твоим со смирением коленопреклоненно молимся: сотвори горячую молитву к Сыну Твоему и Богу нашему, о воспеваемая всеми Царица Богородица, да от всяких нас бед и печалей ради Тебя избавит и от грехов всяких освободив, Царствия Своего Небесного наследниками сделает, ибо у тебя, как у Матери, есть великое и неизреченное дерзновение к Нему, и Ты можешь все попросить у Него, Единственная во веки преблагословенная.

Ин тропарь Пресвятой Богородице пред иконой Ея «Иерусалимской», глас 3

Твоего́ предста́тельства увере́ние/ и милосе́рдия Твоего́ явле́ние/ ико́на Иерусали́мская нам, Влады́чице, показа́ся/ пред не́ю же ду́ши на́ша в моли́тве излива́ем/ и ве́рою Тебе́ вопие́м:/ воззри́, Милосе́рдная, на лю́ди Твоя́,/ вся ско́рби на́ша и печа́ли утоли́,/ утеше́ние благо́е в сердца́ на́ша низпосли́// и спасе́ние ве́чное душа́м на́шим, Пречи́стая, испроси́.

Перевод: Твоей защиты удостоверение и милосердия Твоего явление икона Иерусалимская нам, Владычица, показалась, перед ней же души наши изливаем в молитве и с верой к Тебе взываем: «Обрати внимание, Милосердная, на людей Твоих, все скорби наши и печали успокой, благое утешение в сердца наши пошли и спасение вечное душам нашим, Пречистая, испроси».

Кондак Пресвятой Богородице пред иконой Ея «Иерусалимской», глас 5

Не отри́ни, о Милосе́рдая Ма́ти,/ слез и воздыха́ний на́ших,/ но проше́ния на́ша ми́лостивно прии́мши,/ пред Иерусали́мскою ико́ною Твое́ю/ моля́щихся люде́й ве́ру укрепи́,/ умиле́нием сердца́ их испо́лни,/ и крест земна́го жития́ нести́ им помози́,// ели́ка бо хо́щеши мо́жеши.

Перевод: Не отвергни, о Милосердная Матерь, слез и стенаний наших, но прошения наши сострадательно приняв, перед Иерусалимской иконой Твоей молящихся людей веру укрепи, смирением сердца их наполни, и крест земной жизни нести им помоги, потому что все что Ты хочешь - можешь.

Молитва Пресвятой Богородице пред иконой Ея «Иерусалимской»

Пресвята́я Госпоже́, Влады́чице Богоро́дице, упова́ние всех упова́ющих на Тя, Засту́пнице печа́льных, прибе́жище отча́янных, вдов и сиро́т Пита́тельнице! Услы́ши и поми́луй ны, гре́шныя и недосто́йныя рабы́ Своя́, со умиле́нием ко пречи́стому Твоему́ о́бразу припа́дающия: умоли́, Милосе́рдая Влады́чице, Сы́на Твоего́ и Го́спода на́шего Иису́са Христа́, да отврати́т от нас пра́ведный гнев Свой, да прости́т грехи́ и беззако́ния на́ша, я́ко да сподо́бимся бла́гостию Его́ сконча́ти житие́ на́ше в покая́нии и получи́ти ми́лость Его́ со все́ми избра́нными Его́, я́ко благослове́на и препросла́влена еси́ во ве́ки веко́в. Ами́нь.